История женщины, которая 15 лет употребляла наркотики, 10 лет сидела в тюрьме, остановилась за шаг от смерти, а теперь помогает наркоманам и ВИЧ-инфицированным выжить
— Тебе надо встретиться с Жанной, она все объяснит, – говорили мне врачи из клиники, где лечат внелегочный туберкулез, осложненный ВИЧ/Спидом, гепатитом С и другими болезнями. – Она имеет в таких больных особый подход, умеет находить слова, чтобы поощрить наркозависимых лечиться. Потому что является для них образцом для подражания.
С Жанной (на фото) мы встретились перед офисом львовского отделения благотворительной организации «Всеукраинская сеть людей, живущих с ВИЧ/СПИД». Поднимаемся по крутой лестнице под самую крышу дома. Комнатка-офис оформлена как детская – игрушки, маленькие стулья, красочные книжки и цветные карандаши. Средства на ремонт дали украинские фонды, которые помогают больным СПИДОМ, а оборудовали помещение как детскую, потому часто проводят встречи с детьми. «ВИЧ-инфицированными?» – спрашиваю. «Не только. Часто сюда приходят дети инфицированных родителей, а иногда просто школьники, с которыми волонтеры центра проводят образовательные тренинги».
Жанна предлагает чай. Подозреваю, это тест: не побоюсь пить из кружек, которыми пользуются ВИЧ-инфицированные сотрудники и посетители. Жанна начинает рассказывать.
— Все началось из неблагополучной семьи. Росла без отца, мама второй раз вышла замуж. В семье меня не понимали. В пятнадцать ушла из дома, а уже через полгода родила дочь. Связалась с криминальным миром. Мне нравились плохие парни, уличная жизнь, состояние абсолютной свободы, отсутствие ответственности. В восемнадцать начала употреблять наркотики. И понеслось: притоны, кражи, преступления. Единственная цель – найти деньги на дозу. Первое заключение – три года. Освободившись, быстро возвращалась к прошлому: друзья, наркотики, кражи. Снова посадили. После второй отсидки продержалась несколько лет, думала, все – завязала. И где там! Снова сорвалась, снова посадили. Так продолжалось пятнадцать лет! Когда сидела в тюрьме, умерла моя бабушка, которая воспитывала моих детей. Наркомана не интересуют дети – когда стоишь перед выбором, дети или наркотики, выбираешь наркотики. Дочь и маленький сын остались одни…
Наркоманы часто возлагают вину за то, что с ними произошло, на близких: мол, если бы не такая семья, родители, компания, не стал бы употреблять наркотики. «Это самая большая ложь, которая может быть, – говорит Жанна. – Я, как и большинство наркоманов, любила наркотик, это стиль жизни. Наркотик был единственным смыслом моей жизни. День начинался и заканчивался с мыслью, где взять дозу. Даже представить не могла, что когда-то у меня его не будет, и наступит время, когда не буду колотись».
На вопрос, легко ли ей общаться с больными, Жанна отвечает, что она такая сама – ВИЧ-инфицированная, следовательно, понимает их лучше: «Зависимые люди – наркоманы, алкоголики – привыкли не называть вещи своими именами, порой даже не верят, что СПИД – это реальная болезнь». Когда сама узнала о своем статусе, тоже не могла поверить. Знала, что люди, с которыми кололась, инфицированные, но сознание отказывалось это принимать – СПИД может быть у кого угодно, только не в нее…
Кое-кто из нынешних посетителей центра знает Жанну из прошлой жизни и видел, до какого состояния физического и духовного разрушения своего времени себя довела. «В 2007 году я весила 38 килограммов. Вся изрезана, гнилая, – рассказывает женщина. – ВИЧ перешел в форму Спида. Казалось, это конец. Я впала в кому, врачи готовили детей к моей смерти, отказываясь верить, что опиумный наркоман с таким стажем может выжить. Пришла в себя через шесть дней, училась всему заново – ходить, говорить. Дочь отправила меня на реабилитацию в Полтаву, где в первую очередь відівчили материться и курить».
— С помощью детей и церкви я смирилась с собой, – продолжает Жанна. – Живу и радуюсь, что могу помочь таким людям, как я. Еще до создания центра несколько лет помогала наркозависимым, потому что мне самой от этого легче. Привязываюсь к больным, хоть это и неправильно. Всем не поможешь. Люди умирали, умирают и будут умирать, а мне нужно жить.
Она не уговаривает никого лечиться – работает только с теми, кто хочет жить: «С умниками, которые одновременно принимают наркотики и антиретровирусную терапию, у меня никаких дел быть не может. Или ты лечишься, или умираешь – суровая правда жизни».
Заведующая фтизіотерапевтичного отделения Львовской больницы внелегочного туберкулеза Галина Лысюк сравнивала своих пациентов с растениями, а среда, в которой живут, – с грунтом. «Не имею уверенности, что они не начнут колотись, выйдя из больницы, – говорит врач. – Не может здоровый цветок расти в гнилой земле. Если наркозависимые, вылечившись, попадут в доброй семье, найдут друзей, которые будут их поддерживать, шанс быть здоровыми у них большой». По ее наблюдениям, большинство наркоманов – экстраверты, которые ищут общения, поэтому легко попадают под влияние среды. С другой стороны, выздоровев, становятся энергичными и готовы горы перевернуть.
До львовского офиса направляют людей из тюрем, из улиц, без денег и родственников, способных помочь и поддержать. «Везем их на компьютерную томографию, ставим на учет, ищем врачей. Самой антиретровирусной терапией редко когда обойдешься – нужно искать нейрохирургов, окулистов, венерологов…», – рассказывает Жанна.
«За каждым наркоманом стоит трагедия, – говорит Жанна. – Что-то, что подтолкнуло его к этому шагу». ВИЧ-инфицированных женщин и мужчин имеет разный подход. Женщины труднее идут на контакт, менее откровенны и боятся афишировать свой статус, чтобы не бросить тень на семью. Мужчины быстрее адаптируются к жизни в обществе и пытаются доказать всем, что они сильные. А еще любят лесть – им надо говорить, какие они хорошие, и уверять, что у них еще все впереди…
Среди пациентов есть немало совсем юных, часто они – жертвы моды на дешевый синтетический наркотик «крокодил». По словам Жанны, с этой напастью можно бороться, профилактически работая с родителями. «Если вы увидели что-то необычное в поведении своих детей, следует немедленно принимать меры! – предупреждает она. – Важен каждый день. Родителей часто останавливает стыд: как это так, мой ребенок – и наркоман! Делают вид, что ничего не происходит».
Наркоманами становятся дети не только из неблагополучных, но и из состоятельных семей (быть мажором-наркоманом считается модным), часто – дети гастарбайтеров. Им, по мнению Жанны, не хватает общения с родителями, которые откупаются от детей деньгами и подарками. «Отправляют своих наркозависимых детей на Кипр, думают, что там не найдут наркотиков. Не понимают психологии наркомана. Знаю по себе – меня закрывали дома, клали в психиатрическую клинику, но, если имеешь тюрьму внутри себя, куда убежишь? Наркоман всегда найдет себе подобного, среди тысячи глаз узнает, узнает, найдет дозу.
Во время нашего разговора в офис пришел клиент, как его назвала Жанна: высокий молодой человек только освободился из тюрьмы. «Ситуация до боли привычная, – объясняет моя собеседница. – Весь набор болезней – ВИЧ, гепатит С, внелегочный туберкулез. «Скорая» привезла в больницу, врачи собрали консилиум и решили, что не могут его госпитализировать. Домой, в Антрацит, ему ехать далеко». Вот и работа для Жанны: оббегать десятки кабинетов, найти юристов и заставить врачей выполнять закон, по которому больные СПИД имеют право лечиться на равных условиях с другими пациентами.
