Трансгендеру, который проходил гормонотерапию, чтобы стать мужчиной, удалось забеременеть и родить ребенка!
Фридрих Чернышев (Фриц фон Кляйн) – трансгендерная человек. Родился женщиной, но идентифицирует себя как мужчина. Гормонотерапию начал принимать после четвертого курса (Фридрих учился в медицинском вузе в Донецке). У него изменился голос, на лице появилась щетина. Коротко остриг волосы и перетянул грудь, чтобы грудная клетка выглядела плоской. За лето внешность Фрица понесла таких трансформаций, что однокурсники еле его узнали.
«Однокурсники стыдливо отводили глаза. Продержался неделю, после чего написал в соцсетях, то, что со мной происходит, – результат гормонотерапии, что я хочу идти дальше и что отныне меня следует называть мужским именем. Не знаю, что там говорили за спиной, но в глаза никто ничего плохого не говорил. Одногруппники даже пообещали, что будут меня защищать, если возникнут какие-то эксцессы. Преподаватели также отнеслись с пониманием, хотя некоторым трудно было объяснить, почему меня следует называть Фридрихом, если по документам я – женщина», – рассказал во время публичного интервью в рамках спецпроекта “Литература против агрессии” активист ЛГБТ-сообщества.
Он – родом из Донецка. Его мама уехала из оккупированного города, а вот бабушка, несмотря на возраст, осталась. Фридрих признается: с тех пор как началась война, в родной город – ни ногой. Сейчас живет в Киеве. “Интуиция мне подсказывает, что с толерантностью в Донецке плохо. Одного из трансгендеров вывозили под конвоем ООН, потому что сепаратисты не хотели его выпускать. Трансгендерные люди, что там живут, ушли в глубокое подполье. Боятся насилия – физического, сексуального. Таких, как они, сепаратисты могут даже приговорить к смертной казни”.
На встречу Фридрих пришел в черных брюках с десятками металлических заклепок, черной футболке и кардигане. На голове – дреды, некоторые локоны – фиолетового цвета. На лице – пирсинг. Фриц знает, что таким образом привлекает внимание к своей персоне, но на то не обращает внимания. Каждый, считает, должен одеваться так, как ему нравится: “Врачи из медкомиссии, которые решали, позволить мне менять пол или нет, спрашивали, умею ли я забивать гвозди. Это смешно, ведь есть много цисгендерних мужчин (гендерная идентичность которых совпадает с биологическим полом. – Авт.), не довблять перфоратором стену, и никто от них этого не требует. Если признаешься, что любишь писать стихи, в графе “Же” члены медкомиссии ставят галочку – по их мнению, не подобает мужчине быть поэтом (с 2003 года Фридрих занимается переводами стихов с немецкого и украинского на русский. – Авт.)”.
В обществе бытует мнение, что транссексуалы живут в “чужом” теле и через это страдают. Считается, пока трансгендер не осуществит полный переход (не только пройдет гормонотерапию и мастэктомию – удаление молочных желез, но и оперативным путем изменит вид половых органов), до тех пор будет чувствовать себя неполноценным. Фридрих убеждает, что это не так. Он – гей, и полного перехода не совершил, потому что хотел родить ребенка. Два года назад… ему это удалось! До сих пор не может объяснить, как осмелился на такой шаг. “Надо было спешить. За гормонотерапию организм бы не поблагодарил. Еще несколько лет – и я бы физически не смог забеременеть”, – говорит Фриц. Рожал в Латвии. Сейчас ребенок живет с Фридрихом, но муж избегает разговора на эту тему.
Похоже, выбора у Фридриха не было. В Украине всех трансгендеров в обязательном порядке стерилизуют, лишая их возможности иметь детей. А поскольку трансгендерність – психиатрический диагноз, усыновить детей также не могут. Это был его единственный шанс на отцовство, и он им воспользовался.
“Украинское общество не является гендерно толерантным, – говорит Фридрих. – Каждый трансгендер рискует стать жертвой коррекционного изнасилования (когда таким образом пытаются “исправить” ориентацию жертвы или заставить ее соответствовать гендерным стереотипам. – Авт.). Много говорится о гомофобии и почти ничего – о трансфобію, которая присутствует даже в ЛГБТ-сообществе. “Мы любим людей нашего пола, а ты – то делаешь со своим телом. Зачем?” – удивляются геи и лесбиянки. Трансгендерність до сих пор считается психическим расстройством, патологией. Каждый гей может смело сказать своему оппоненту: “Это не у меня проблема, а у тебя. Читай МКБ-10 (Международный классификатор болезней. – Авт.)!”. Трансгендер, чтобы осуществить полный переход, должен 30 дней пролежать в психушке и получить соответствующий диагноз. Это постоянное стремление доказать, что ты есть ты! Эти постоянные унижения, когда врачи спрашивают, в какой позе ты ходишь в туалет!”.
Фридрих до сих пор живет с женскими документами. По закону, трансгендерная человек не может их изменить, пока не произойдет полный переход или если у нее есть несовершеннолетние дети.
Но Фриц уже привык жить с “чужим” паспортом. В 25 лет вклеил второе фото, на котором его уже можно узнать.
Вспоминает, как после прилета в Москву работники службы безопасности аэропорта отвели его в отдельную комнату и начали деликатно расспрашивать о жизни, в частности интересовались, есть ли у него брат-близнец. Были настолько сбиты с толку, что забыли дать на подпись миграционную карточку!
“В Борисполе, когда проходил через металлодетектор, что-то раздался писк, и сотрудница аэропорта попросила меня показать паспорт. Заглянув в документ, поинтересовалась: “Хотите, чтобы я вас осмотрела или это должен сделать мужчина?”. “Мне безразлично”, – искренне ответил я. Еще подумал тогда: молодцы, научили их, как вести себя в таких нестандартных ситуациях. Дохожу до паспортного контроля, и тут начинается – “Это не вы!”. Говорю, посмотрите на визы – на всех фото у меня такой вид, который имею сейчас. А они: “Можете показать внутренний паспорт?”. “Могу, но там фото еще хуже”, – предупредил. Даже очки снял, чтобы им легче было меня идентифицировать. Пропустили, конечно, потому что ситуация доходила до абсурда”, – говорит Фридрих.
За границей проблем у него никогда не возникало. Иностранцы не понимают, какое украинское имя мужское, а какое – женское. “В Амстердаме, куда ездил на конференцию по вопросам борьбы с расизмом, познакомился с женщиной по имени Фара. Впоследствии узнал, что Фара – это мужское имя. В Амстердаме детей со школы учат: если человек носит не ту одежду, которую обычно носят представители ее пола, или идет за руку “не с тем” партнером, то не надо на это обращать внимание. Люди с маскулінною внешностью (большими бородами и накачанными мускулами) могут ходить в платьях, с нарисованными губами и при этом чувствовать себя абсолютно безопасно. Я чувствовать себя так в Киеве не могу, – с сожалением констатирует Фриц. – Когда ходил в килте в Амстердаме, людям было безразлично, во что я одет. В Киеве меня таскали за волосы, не зная, что я – трансгендер. Украинцам не хватает позитивной равнодушия. Мне, например, безразлично, что у человека в штанах”.
Фото PinchukArtCentre
