Одно евро с 10 в странах Евросоюза вкладывают в развитие науки. А в Украине жалеют отдать на науку хотя бы одну гривну со ста…
“Частое употребление алкоголя приводит к алкоголизму”. “Супружеские пары, которые конфликтуют ежедневно, расстаются”. “Божьи коровки тоже болеют венерическими болезнями”. Ежегодно подобные научные “поиски” обходятся британской казне и грантодавцям в сотни тысяч фунтов стерлингов. Исследования, результаты которых можно применить на практике, ученые называют “белым шумом”. 99% из них так и останутся пустым звуком. Зато 1% — подтолкнет к действительно великих открытий…
На развитие науки в Украине выделяют из общего бюджета почти 1% (по состоянию на этот год, 4 млрд. гривен). Это — де-юре. Де-факто — 0,3%. Ученых в Украине насчитывается 134 741 (по данным Госкомстата). То есть на каждого ученого в год государство (фактически, а не на бумаге) выделяет 9648 гривен. В эту сумму входит зарплата ученого, расходы на реактивы, оборудование, литературу, поездки на симпозиумы и конференции, оплата коммунальных услуг учреждения, в котором работает, и прочие “радости” жизни. В странах ЕС на нужды науки идет 1,7% ВВП (это — в среднем. В Германии — 2,8%, во Франции — 2,2%). Каждая страна может получить дополнительное финансирование из общего “кошелька” (одно евро с 10 в Евросоюзе вкладывают в развитие науки).
“Несмотря на все трудности, наука в Украине развивается, — говорит доктор биологических наук, профессор, академик НАН Украины, директор Института биологии клетки НАН Украины Андрей Сибирный. — Лучшее государство финансирует программы по исследованию последствий Чернобыльской катастрофы. Иностранцев этот вопрос не очень волновал, пока в Японии не взорвались реакторы на АЭС. Начали ехать к нам, интересоваться прогнозами, каким будет здоровье нации… Проводятся исследования в сфере медицины (правда, проекты финансирует не государство, а мировые фармацевтические компании). Чтобы препарат выпустили на рынок, должен пройти три этапа клинических исследований: сначала на клетках, потом — на животных и, в самом конце, на людях. Согласиться на экспериментальное лечение должны десятки тысяч добровольцев, иначе результат не засчитают. Вот почему такие исследования могут длиться и десять лет. В разработку препарата производитель вкладывает не менее 1 млрд. евро. Разумеется, будет делать все, чтобы затраты окупились. А пока лекарственное средство не получит разрешения на реализацию, будет раздавать его бесплатно”. Ученый отрицает тот факт, что иностранцы проводят эксперименты на наших людях: “Безнадежно больные получают шанс прожить еще несколько лет. Курс химиотерапии на запущенной стадии рака стоит две тыс. долларов. А здесь появляется новое перспективное лекарственное средство, которое реально может помочь. Моя знакомая на таком препарате пять лет прожила, хотя у нее обнаружили метастазы!”.
“В наших разработках заинтересованы и США, и Великобритания, и другие страны ЕС. Самые перспективные направления для изучения — иммунология, лечение онкозаболеваний, туберкулеза и сердечно-сосудистых недугов — болезней, от которых массово умирают украинцы. Правда, мы не занимаемся разработкой препаратов, а лишь экспериментируем со схемами лечения… Поскольку государство не финансирует вообще или слабо финансирует научные исследования, молодым ученым приходится уповать на гранты”, — признает проректор по научно-педагогической работе Львовского национального медицинского университета им. Д. Галицкого Анатолий Маглеваний.
“Наука “при вузах” — это не фундаментальная наука. Она поднимает уровень интеллекта, но не ведет к научно-технического прогресса, — считает руководитель отдела эндоэкологии человека Украинского института экологии человека Михаил Курик. — Национальная академия наук влачит жалкое существование. И будет существовать, пока будет жить Борис Евгеньевич (Патон. — Авт.). Хотя еще в начале 90-х Украина входила в десятку европейских стран с самым высоким научным потенциалом. Теперь мы — на последнем месте!”.
“Наука в Украине финансируется по остаточному принципу, — говорит ученый. — Этих денег даже на зарплаты не хватает. Материально-техническая база отсутствует, потому что все разворовали. Грантов нам уже не дают. Думают: украинцы не пропьют деньги, то проедят. Четверо моих молодых ученых навсегда “застряли” в Штатах. Еще один уехал в Австрию. Что я могу сделать? Сказать: “Не езжайте?!”. Но разве они согласятся работать здесь за копейки? Обучение за границей стоит дешевле, а после защиты кандидатской гарантированно найдут высокооплачиваемую работу. В Украине у них нет перспектив”.
“Можно сидеть сложа руки, потому что денег нет. А можно работать даже в таких ужасных условиях — было бы желание. Украинская наука интегрирована в мировую. Мы не в Северной Корее живем. Если есть оригинальные идеи, можете найти людей, которые готовы будут вложить в ваш проект деньги”, — убежден главный научный сотрудник Института геронтологии им. Д. Чеботарева Александр Вайсерман.
